* * *
Упорное неверие в злых духов — есть настоящее беснование, потому что идет наперекор истине, наперекор откровению Божию. Господь пришел на землю именно для того, чтобы разрушить дела диавола и спасти от насилия его человека. Если нет диавола, то нет христианства, тогда пришествие в мир Сына Божия было бы не нужно. Но это нелепо. И опыт каждого из нас, и здравый смысл, история жизни святых и история всех народов удостоверяют нас в бытии злых духов...
Я видел и настоящих бесноватых, в которых вселились бесы, по неисповедимым судьбам Божиим, и производили в них умственное помешательство, произносили через них страшные хулы и сквернословия; видел, как ужасно бросали они одного несчастного из угла в угол как нудили его лезть на стену и пр. Таковых, думаю вместе с Апостолом, Бог предал сатане на измождение плоти, да дух спасется (1 Кор. 5:5).
Святой праведный Иоанн Кронштадтский
...
[ДАЛЬШЕ...]
СЛУЖБА ПО БОЛЯЩИМ
Лет двадцать тому назад в раздумье шел я по территории Псковского Кремля после службы в Троицком соборе: не было у меня серьёзного наставника — духовного отца. Священники, и даже опытные, не могли ответить на все вопросы, которые вставали передо мною, недавно пришедшим к Богу взрослым человеком, в “ветхой” жизни успевшим немало натворить. Охваченный невеселыми мыслями, нагнал я матушку Александру, мать одного местного священника.
— Не желаешь ли поехать со мной завтра в город Х? — спросила она. — Там по четвергам проходит служба по болящим.
— А я-то причем?
— Очень полезно побывать, многое поймешь.
И батюшка там очень хороший. Поедешь?
...
В назначенный час мы встретились, и полупустой автобус привёз нас в маленький городок с изумительными окрестностями. Недалеко от остановки — небольшой храм в честь Пресвятая Богородицы. Служба должна была проходить в уютном низеньком приделе с множеством икон, которые покрывали все стены до потолка. Батюшка, склонившись над аналоем, исповедывал. И вдруг, едва мы вошли, резкий мужской голос проговорил на весь храм:
— Старая болтунья, будешь болтаться за язык подвешенная в аду!
Голос исходил — не подберу более точного слова — из старой женщины, которая стояла у самой солеи, схватившись за решётку руками. Она не оборачивалась и не могла видеть, кто входит в храм.
Священник пытливо взглянул на матушку Александру. Та, рухнув на колени и истово крестясь, забормотала: “Господи прости. Господи прости...” Оказывается, дорогой она кого-то осудила, и бесы тут же продемонстрировали свою осведомлённость и “принципиальность”.
Очень много впечатлений было у меня в тот день! Впервые я присутствовал в храме на службе по болящим. Их собралось человек сорок, но, видимо из-за множества раздававшихся со всех сторон голосов, казалось, что больше. Я был потрясён всем происходящим. С клироса то и дело вещал бес-пророк, как сам он себя величал, постоянно напоминая: “Я — бес-пророк, прорицатель!” Говорил он через приятную на вид средних лет женщину. Когда она пела, то ничем не отличалась от других, но вот начиналась исповедь или проповедь, и бес тут же принимался за дело, громко изрекая предсказания о будущем, угрожая батюшке:
— Мы с тобой разберемся, ты скоро здесь служить не будешь. Переведут тебя в глухомань — посмотрим, кто ездить будет, когда автобусы раз в неделю...
Или рассказывал о поступках священника того прихода, откуда была прихожанка:
— Ушёл из монастыря, чтоб жить по своей воле. Любит старинные вещи: из храма к себе в келью всё перетащил. Я его обличаю, так он меня гоняет. А я вот что придумал: стал обличать его во время Евхаристического канона — ему от престола не отойти, приходится выслушивать.
То начинал хвастать, что всё знает о будущем, но не хочет говорить, чтобы мы не приготовились...
Впервые лицом к лицу столкнулся я со злобной силой тёмных духов. Убедился в реальности их существования, увидел их лютое насилие над конкретными людьми и, кажется, до конца осознал слова Апостола: “Наша брань не против крови и плоти, но против мироправителей тьмы века сего, против духов злобы поднебесных” (Еф. 6:12).
Узнал я, что бесы имеют свои пристрастия, наклонности, прихоти, как и люди. Свои “вкусы”. Конечно, есть общее, но много и индивидуального, по страстям. Невольно мне вспоминались описанные в святоотеческой литературе прохождения мытарств: [1] действительно, бесы собраны в легионы по грехам.
Абсолютно все бесы ненавидят исповедь. Точно так же они не терпят и проповедь, научающую правильной православной духовной жизни. Это даже видно по ним, точнее, по болящим: если проповедь пространна — общая, построена на внешних красотах и много в ней воды, она не затрагивает бесов. Мало того, они начинают проявлять к ней интерес, размышляя, как бы им через похвалу ввести проповедника в самомнение. У некоторых болящих начинают тогда специфически блестеть глаза: бес заинтересован и обдумывает. Зато краткие, простые, доходчивые проповеди, научающие от Святых Отец духовности, призывающие к покаянию и объясняющие, что является грехом и как его избегать, вызывают у бесов ярость. В храме начинается “их” шум: чихание, кашель, крики, стоны...
— Прекрати, надоел, — раздаётся со всех сторон.
Но особенно противны бесам поучения о смирении и терпении. Даже простые бесхитростные описания страданий за веру, за Христа для них непереносимы.
Помню, была в нашем храме очень хорошая староста — простая, скромная, тихая старушка. Имела она нелицемерную любовь к храму, к служителям алтаря Христова, к ближним и была удивительно скромна и незаметна. Умерла по-христиански тихо, немного поболев... Написал я записочки с её именем и, раздав болящим, попросил помолиться за упокоение её души. Бесы проявили завидную солидарность: они не давали произносить её имя, обзывали “противной, вредной старухой”, а один бес заявил: “Не буду за неё молиться — смиренная была”. Больные не знали, кого они поминают, бесы, сидящие в них, знали наверняка.
Не нравится бесам простота и скромность жилища, уютный молитвенный уголок, лампадки у икон, святыни... И наоборот, бездушная современная мебель, светские библиотеки в доме, особенно, подборки детективов и фантастики, пустые ненужные картинки на стенах, коллекции марок, монет, спичечных коробок, сигарет, пивных банок и тому подобное — все это радует их. Есть предметы и вещи, которые особенно привлекают бесов в квартиры и дома.
Это плакаты с обнаженными фигурами, книги по йоге, оккультизму, астрологии, сонники, маски, фигурки языческих божков. И, конечно, телевизор. По поводу телевизора всегда разгораются споры с болящими, они не желают расставаться с ним, и дело здесь, думаю, не только в привычке. Телевизор — это порабощение души и ума. Бесы хвастают, что живут в нём и через него успешно действуют на людей. Особенно пагубны фильмы ужасов, эротика и остросюжетная фантастика, рок-концерты и всевозможные шоу.
Недостойное поведение обитателей квартир, скандалы, пьянки, разврат, драки, матерная брань, укрывание ворованных вещей — тоже прекрасная питательная среда для духов злобы. В доме, где такое происходит, человеку, если он хочет исцеления, жить нельзя! Создание нужного духовного климата — первая необходимость.
ГОВОРЯТ БЕСЫ
— Это мы на молитве наводим на вас сон, уныние, страхование, чтобы отвести от беседы с Богом! Мы можем раздражить вас даже какой-нибудь волосинкой или букашкой.
— В мирские книги, журналы, газеты мы поместили изображения ваших святых! А рядом из чёрной магии заговоры пустили! Вот и ставят люди кастрюли и тому подобное на угодников Божиих, а то и вообще выкидывают в уборную!
— Мы даже малое берём во внимание, всё пишем, чтобы запнуть на мытарствах.
— Люблю тех, кто услаждается мороженым и пивом.
— Тремя грехами мы сейчас взяли весь мир: блудом, богатством и пьянством.
— Некоторые говорят: “Что заслужим, то и получим”. Говорят, а не знают, какая там мука и что оттуда не выйдешь, сколько ни плачь. Никто не услышит.
— Но особенно мы действуем через телевизор. Телевизор — вот вся твоя “святыня”.
— Это мы устраиваем ссоры между людьми.
— Мы записываем каждую худую мысль, с которой вы согласились, посочувствовали ей, и ставим в хартии (так они именуют свое “досье” на нас — ред.) точки. Мы записываем каждое ваше слово. Когда вы молитесь, мы зорко следим за вами.
— Это мы внушаем вам, что из ада нельзя вымолить.
— Все веры, кроме Православной, все у нас в аду находятся.
— Люблю женщин с золотыми серьгами в ушах, на высоких каблуках, в коротких юбках или мужских брюках.
— Не нравятся мне любящие святыню.
— Через покаяние грехи в наших хартиях стираются, но большие изглаживаются только через слёзное покаяние.
— Стоят в храме, а думают о доме! А я-то рад и в хартию пишу!
— Умершие без крестов — все у меня, в аду.
— Мы сейчас совсем запугали верующих колдовством, пускай забудут, что на всё воля Божия.
— Очень люблю, когда церковные или домашние тайны выносят наружу.
— Люблю, когда верующие рассказывают, чем духовник утешил. Просто замечательно, когда своё откровение духовнику они и от других не таят.
— В последнее время особенно усиливаемся нагонять уныние. Чтобы роптали на Бога.
— Мы забиваем голову мыслями о будущем, только бы о Боге и о грехах не думали и не каялись.
— Это мы внушаем ропот, даже на погоду.
— Особенно не люблю книги старческие (святоотеческие — ред.), они меня насквозь прокалывают. Это я внушаю к ним отвращение.
— Очень боюсь тех, кто добрые дела делает втайне, я учу всё выставлять напоказ.
— Кто за врагов молится, тот нас с ног сшибает.
— Духовные книги — лучшая милостыня за усопших. Никому об этом не говори. Пусть не знают.
— Ненавижу терпеливых на молитву.
— Когда человек кается в грехах, тогда сети наши разрушаются.
— Не люблю, когда трое вместе молятся. Потому что Бог сказал: “Где двое или трое собраны во имя Мое, там и Я среди них”.
— Ух, как я рад, что столько стало бесноватых.
— Очень мне нравится, когда на исповеди грехов не называют, а каются “вообще”: делом, словом, помышлением...
— Люблю, когда священники службы и требы сокращают и когда служат ради славы, наград и денег.
— Люблю тех, кто, крестясь, крест кладёт кое-как.
— Люблю, когда служат панихиды по неверующим.
— Не терплю доброту и ласку.
— Не люблю тех, кто держит изображение старцев и подвижников и молится за них (особенно на проскомидии).
— Люблю захваченных суетой, до Бога ли им?
— Люблю когда в храм женщины приходят накрашенные и без платков.
— Люблю в церквах новшества: когда на русском языке читают Евангелие, когда, из-за перевода времени, на час раньше Пасху служат.
— Люблю жадных до святых книг: сами не читают и другим не дают. Таких очень люблю!
— Вы меня очень радуете, когда неразумно откровенничаете.
Священник разговаривал с бесноватым:
— “Скорая помощь” придумана нами, — заявил вдруг бес.
— Как так вами?— возмутился священник. — Это для оказания помощи больным!
— А я тебе объясню, почему нами: раньше, как сделалось плохо человеку, звали священника со Святыми Дарами для исповеди и причащения, а теперь — “скорую”, которая привозит больного в такие условия, где нет ни икон, ни другой святыни. Он и умирает без покаяния, а душа его к нам в ад идёт.
— Люблю, когда выбалтывают, что сказал духовник на исповеди.
— Люблю по судам тягать, в страх загонять.
— По моему совету некоторые священники во всем, даже в деле Божием, подчиняются матушкам.
— Нравится мне, когда святыней не дорожат и небрежно с ней обращаются.
— Радуюсь, когда на могилах ставят памятники, а не кресты, когда вешают фотографии умерших, а не иконы.
— Люблю таких, которые подходят причащаться без крестов, не прочитав молитвенного правила, не простив обидчиков.
— Просто замечательно, когда священники на исповеди о помыслах почти не говорят, а в великих грехах, как пролитие Святых Тайн, не каются архиерею.
— Ненавижу священников, которые спасают и приводят к Богу.
— Вы что же, думаете, мне могут нравиться те, кто ради Бога пьёт один кипяток или заваренную траву, а не чай или кофе?
— Не люблю воду из святых источников, не люблю, когда на ней готовят обед и заваривают чай.
— Теперь любят делать добро так, чтобы о нём все знали. Никто не хочет на небе награду получить, только бы здесь, на земле.
— Люблю вещи, которые дарят со страстью с жадностью, с завистью.
— Люблю, когда священные книги истолковывают по-своему, не обращаясь к святым отцам.
— Особенно боюсь тех, кто непрестанной молитвой занимается.
— Не люблю осознающих своё недостоинство. Да кто сейчас такие чувства и мысли имеет?
— Очень тяжело мне покаяние подробное.
Бес говорил: “Не люблю Псалтирь — ею грехи прощаются”. Тогда спросили: “А Евангелие?” — “Сам Господь говорит... Терпеть не могу!”
— Многие каются, а от дел не отстают!
— Ненавижу, когда человек мужественно борется со скорбью. На душе кошки скребут, а он вида не показывает. Эта борьба мне крайне не нравится.
— Боюсь низших чином, но высшим духом. А высших чином, но низших духом — таких не боюсь.
— Я и под видом смирения внушаю гордость. “Смиряюсь”, когда предлагают в карты сыграть или пост нарушить...
— Ни в ком не замечаю борьбы с нами. Стоит вложить мысль греховную, как её тут же принимают и исполняют.
— Наш князь как даст нам задание, мы сразу идём исполнять, а вы пока раскачаетесь на повеления Божии...
— Если мы и допустим сделать доброе дело, то уж позаботимся, чтобы около него были совершены сотни и тысячи мелких грехов. Вот уж точек в хартии нашей наставим...
— Сейчас многие прямо с низших мытарств к нам в ад отправляются, за осуждение других (особенно священников и монахов). И чревоугодников много: все любят поесть и попить повкуснее. Они и не каются в этом; придут в храм, на лавочку сядут и говорят о мирском. У них и мысли нет, чтобы покаяться.
— Родители не отучают детей от худого, так до старости они и останутся в злых привычках.
— Во многих церквах я чувствую себя вольготно: там, где верующие разговаривают, ведут себя, как на базаре. У тебя я стою на второй ступеньке, дальше не могу войти. У отцаП. я стою на улице, мне страшно даже к притвору приблизиться. У некоторых нерадивых батюшек, которые, например, выпьют да идут служить, я бываю и на краешке алтаря.
— Нравится мне, что сейчас многие совсем не говорят о Боге и Матери Божией, ни с батюшками, ни между собой. Одна плоть, ничего духовного, даже в храме о мирском болтают.
— Это мы внушаем, что антихрист уже родился.
— Мне нравится, когда священники без уважительной причины просят у архиерея перевода на другой приход.
— Даже через поминовение усопших кутьёй мы вводим в грех. Например, говорит вдова: “Помяни моего Ивана”. А Иван-то её повесился, или опился водкой, или умер в неверии.
— Мне бы хотелось, чтобы все верующие так говорили: “Молиться нет времени... В храм ходить некогда, дел много...” или: “Муж не пускает...” или: “Гости приехали...” Мы вам сколько угодно отговорок найдём.
— В моём плане первым пунктом значится: чтобы реже ходили в храм.
— Не люблю книг о святых отцах. Всё в них против нас написано. Мы день и ночь учим осуждать священников.
— Даже если с разрешения архиереев отпевают заочно самоубийц и опившихся, всё равно души их наши.
— Утешаюсь я тем, что не один страдать вечно буду, а повлеку за собой море людей.
— Терпеть не могу, когда священники на исповеди, объясняя и спрашивая, вытягивают грехи.
— "Наши" священники сбивают истинных священников, наши монахи сбивают истинных монахов, "наши" верующие сбивают истинных верующих.
— На высшем духовном уровне — благодарение Бога за искушения и скорби.
— Я пепла из кадила после Литургии очень боюсь от Херувимского ладана. [2]
— Нравится мне, когда на клиросе ошибаются, когда случаются перерывы, молчание.
— Когда Страшный Суд будет, все встанут, возьмут свои кресты с могил и пойдут на суд. А те, у кого крестов не будет, как думаешь, куда пойдут?
— Ты хоть одного человека оскорби, чтобы он ушёл расстроенный! Вот тогда мне радость будет.
— Златоуста не люблю, он многих научил молиться.
— А! Грешите и каетесь? Всех бы вас разорвал!..
— Как мы отнимаем благодать, когда вы идёте из храма, особенно после причащения? Мы внушаем зайти к кому-либо или подсылаем человека с разговорами о мирском. Вот вы и идёте с мирскими мыслями, забыв о том, что слышали в храме. Так и отнимается благодать.
— Люблю любопытных, особенно в храме.
— Очень нравится общая исповедь! Я бы двадцать четыре часа в день ходил! Никакого греха не надо говорить и стыда не надо испытывать.
— Я внушаю оставлять всё “на потом”. Потом почитаете молитвы, потом — Евангелие, потом в храм сходите, потом и доброе дело сделаете. Если успеете.
— Все эти выписывания и переписывания из божественных книг, особенно святоотеческих, — ненавижу.
— Молитва задержания мне очень мешает осуществлять мои планы.[ 3]
— Очень люблю непослушание. Хотя на волосок его — и то мне нравится!
— Тех, которые сострадают бесноватым, я боюсь, а которые боятся их, потому что мы в них сидим, — те мне нравятся. И боящиеся колдунов мне очень милы.
— Ненавижу тех, кто читает Псалтирь, особенно ночью.
— Не люблю довольных любой пищей. Это я вас учу разбираться и капризничать.
— Нравится мне, когда напоказ чётки носят, губами шевелят, демонстрируя, что молятся. И ещё — когда говорят или показывают, чем пожертвовали.
— Угождают мне те, которые говорят: “Бог милосерден, и то и другое можно”.
— Люблю, когда верующие за советами идут сначала к одному, а от него к другому священнику, особенно — к неопытному, который иногда и с истины сбивает.
— Люблю таких верующих, которые сегодня помолятся усердно, вычитают всё своё молитвенное правило, а завтра или сокращают его, или оставляют.
— Ты что, думаешь, я боюсь тех, кто о духовном много знает? Нет, мне страшны те, кто много делает, кто исполняет то, что знает!
— Особенно не люблю из Евангелия от Луки двенадцатую главу!
— Да, пишут про церкви, но только внешнее, мирское! Нет ничего духовного.
— Вы, холёные, начёсанные, выбритые, разодетые — все мои! Люблю занятых миром, а не спасением души.
— У курильщиков не только дым мой, но и огонь!
— Мне нравится, когда говорят: “Екатерина Владимировна”, “Сергей Васильевич”... Только бы не “раб Божий”, только бы не “раба Божия”.
— Надо бы довести стоимость духовных книг до сорока тысяч, чтобы их не брали... Постояли бы, посмотрели и ушли.
— Это мы внушаем вечернее правило оставлять! Как ты думаешь, если человек уснёт, не помолившись, да умрет во сне — куда его душа пойдёт? В рай что ли?
— Исповедаются в грехах, а от причин не уходят.
— Обцеловал бы тебе ручки и ножки, если бы ты сфотографировался вместе с католиками, или лютеранами, или раскольниками!
— Люблю "своих" монахов. Мои монахи мясо едят, вино пьют.
— Особенно ненавижу святых, которые достигли любви и в жизни терпели искушения и скорби.
— Смирения терпеть не могу.
— Может ли человек, который перед телевизором умер, мытарства пройти? Ну, если бы ещё газету читал, может, и прошёл бы, но если телевизор смотрел: клоунов, колдунов, бесстыдства — ни за что не пройдёт.
— Встречи и доклады для духовенства тоже мы устраиваем, отнимаем у них святые мысли, только бы о Боге и о спасении души не думали, забиваем их головы всякой пустотнёй.
— Меня усилиями только священника не выгонишь. Надо и самим поститься, молиться: вот тогда мне бой... Я не хотел говорить, но наперсный твой Крест со святыней меня вынуждает сказать, сними его!
— Вам надо спасаться болезнями и скорбями, иначе вам не спастись.
— Как только ты подумаешь: “Она колдунья”,— я грех записываю. Колдун ничего не может сделать без попущения Божия.
— Я вашей воды малого освящения больше боюсь, чем монастырской, она с источника, да с алтаря, с копием и с мощами. (Речь идет о “Водосвятном молебне”).
Однажды верующие стали беседовать о Святом граде Иерусалиме. Бес тоже высказался: “Иерусалим — ваш, а жители — наши”.
Как-то бес устами болящей рассказывал, как некий священник исповедывал народ: “Ему только несколько слов сказали, а он уже епитрахилью накрывает. Вот здорово! Ни одного греха не даёт назвать! А бывает, что под епитрахиль и вдвоём-втроём сразу головы склоняют”.
Рассматривая иконы святых, только что написанные художником, я сказал: “Вот, слава Богу! Будут теперь верующие молиться этим святым”. Тотчас бес отреагировал: “Если бы художники не брали бы за иконы дорого, а сколько дадут за труды, то все святые за них молились бы”.
В другой раз показываю одержимому фотографию иконы, а бес: “Мы смотрим, с какой иконы сфотографировано, особенно не любим фотографии с чудотворных и старых (т. е. намоленных — ред.) икон. Важно и кто делал снимок, и с благоговением ли...”
КРЕСТНОЕ ЗНАМЕНИЕ
Крестным знамением нужно осенять себя перед умыванием, перед выходом из дома, перед началом всякого дела — в течение всего дня, вплоть до отхода ко сну. Если мы этого не делаем, нужно каяться в своей халатности. Такая безалаберность недопустима, слишком это большая роскошь по нашим бесовским временам.
Постоянно слышу такое:
— День рождения отмечали на работе, с тех пор болит вот здесь...
— Надела платье, присланное из-за границы...
Я спрашиваю в ответ:
— Вы перекрестились, помолились, благословили, освятили? Нет? Так чему же вы удивляетесь?! Ведь мы не суем пальцы в электророзетку, знаем, что ударит током И правила дорожного движения мы соблюдаем, потому что нарушение их может привести к непоправимому. Зачем же пренебрегать духовными законами, подвергая душу и здоровье (а подчас и саму жизнь) опасности? Не настала ли пора обучиться азам духовной жизни?
Мы можем избежать ошибок и искушений, страхований и бесовских наваждений, отогнать томление души и волнения сердца только Крестом и молитвою. Многие наши болезни от врага. Внезапная боль в висках, в животе... — перекрестите себя, больное место, помолитесь... Если же взамен начать размышлять о солнечной активности, о магнитных бурях, то это будет только на руку бесам. Они загоняют вас по больницам да затравят таблетками.
“Никогда, — говорит Ефрем Сирин, — не забывай ограждать себя Крестом и расторгнешь сети, какие скрыл для тебя диавол; ибо написано: “На пути, которым я ходил, они скрытно поставили сети для меня” (Пс. 41:3). Запечатлевай всегда себя Крестом и зло не прикоснётся духу твоему”.
Мне приходилось не раз посещать психиатрические больницы, где наряду с душевнобольными содержались и бесноватые. Современная безбожная психиатрия не умеет отличать больного от одержимого. Хотя в дореволюционной России было известно множество способов, позволяющих безошибочно это делать.
Один из них: перед подозреваемым в бесноватости ставят десять стаканов. Девять из них со святой водой, один — с простой. Одержимый, сколько бы попыток ни предпринимал, всегда выберет стакан с простой водой. Другой пример: читается простая заклинательная молитва, типа: “Да воскреснет Бог и расточатся врази Его...”, из последования вечерних молитв. Люди с психическими отклонениями, как правило, на это реагируют совершенно спокойно, одержимые же начинают изворачиваться, изгибаться дугой, они кричат, просят прекратить чтение.
1 - Мытарствами называют испытания, которые проходит душа по смерти
2 -Херуви́мский ла́дан — недогоревшие кусочки (огарины) ладана, которые остаются в кадиле после каждения во время исполнения Херувимской песни.
3 - «Молитва задержания» - рекомендуют использовать для «задержания диавола в его действиях, а также как молитву избавления от всякой людской злобы, зависти и подлости».
ПОЛНОСТЬЮ МОЖНО ПРОЧИТАТЬ:
https://www.litmir.me/br/?b=112773&p=1